А снег идет стеной, а снег идет весь день, а за той стеной стоит апрель…
Холодный апрель. Горячие сны.И вирусы новых нот в крови…
Мелкими корявыми буквами он вывел: 4 апреля 1984…
               Как много великих людей задумывались в своих произведениях про апрель. Кто-то на него надеялся и ждал, чего то большего, кто то ничего не ждал, понимая, что ничего он не принесет. Но, все же, все они подмечали каким он был холодным. Лично я себя отношу больше к тем, кто ничего от него не ждёт.
             И, действительно, снег летит мелкими мошками забивая глаза, сильный ветер, сильнее чем в феврале. Какой он уже по счёту такой холодный? 4 апреля символичная дата теперь и для меня. Стоит ли помечать мою прошлую жизнь в календаре 4 числом? Черт его знает…
            Постояв в булочной, ничего не купив, сделал шаг за дверь и попал в трамвай. Очень удобно. Они всегда практически пустые. Либо я в него попадаю в такое время, когда он не пользуется популярностью, либо на нем езжу я и ещё два с половиной человека с целого города. В то время, когда я был студентом трамвай меня доставлял к дверям моего мехфака со скоростью света, это было настоящее спасение от пробок, особенно в те моменты, когда я просыпал до последнего будильника. Теперь он практически пустой, катится еле еле, громыхая колесами, да и студент, теперь уже кто-то другой.
           На какой остановке выйти что-бы погулять у реки?- спросил я у двух девчонок зашедших на заднюю площадку. Они были явно из тех, у кого сумки забиты книжками, а голова несбыточными мечтами. Большими круглыми очками и красивыми улыбками они охотно вступили со мной в разговор. Ну и зачем мне это надо? Я же сам вижу в окно: где река и где выходить… Наверное надежда… Надежда, что с ними, хотя бы, еще всё нормально. Забыл я уже, когда действительно искренне радовался чему либо, но точно помню, что такая вот девушка лет 20, меня заставила улыбнуться и расплыться от умиления. Она была хрупка, с моложавым лицом и с ясными синими глазами, и самое главное, она единственная из всех бабищь того бара, не хотела долбануть по всему миру из всего ядерного потенциала, и не желала оказаться в эпицентре ядерного взрыва за великого пууу. Я ее обнял крепко крепко, сказал пару добрых благодарственных слов за все наше не продолжительное общение и поехал во свояси. Не помню теперь как зовут, и скорее всего, больше никогда не увижу ее. 
            Что только не вспоминается и не думается в моём любимом 6 трамвае. Спящая голова на моём плече никогда не узнает о моих мыслях и воспоминаниях. Одно из немногих мест, где я ощущаю себя максимально спокойно, так же спокойно, как псих-больной ощущает себя в палате под сильнейшими транками. Надо же, я люблю трамваи… Оказывается, можно любить, даже то, что уже не живое… Главное об этом никому не говорить.